Петров Михаил - Гончаров Подозревается В Убийстве
Михаил ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВЕ
В повести "Гончаров подозревается в убийстве", приехав на курорт
отдохнуть, сыщик вынужден работать с удвоенной силой, чтобы снять с себя
подозрения в тяжком преступлении.
* * *
Температура окружающей среды поднялась явно выше допустимо нормальной.
С ослиным упрямством столбик термометра крался к цифре сорок. Это в тени, а
о том, что творилось на солнце, и думать не хотелось. Казалось, остатки
расплавленных мозгов лениво стекают в желудок, чтобы далее естественным
путем и вовсе покинуть разгоряченное тело.
- "С агрономом не гуляй. Ноги выдерну!" - предупредил я стоящую на
перроне, изнемогающую от жары Милку.
- "Ты уж, Костя, там не пей, погоди до дому..." - в тон мне ответила
она, тихо и беззвучно отплывая назад в прошлое или оставаясь в настоящем, в
знойном большом городе с его уродливыми заводскими трубами, исторгающими
вонючие промышленные экскременты.
Я же от этих прелестей цивилизации бессовестно удирал на юг к морю.
Что бы там ни говорили, я это заслужил и потому сейчас со спокойной
совестью входил в пятое купе поезда "Иркутск - Новороссийск", надеясь
начать отдых уже через десять минут, как того требовали негласные правила
отпускников. Все необходимые для этого атрибуты я вез в спортивной сумке,
которую любовно упаковал накануне. Я просто был уверен, что среди моих
соседей-попутчиков непременно найдется приятный сердцу собеседник и мы,
разодрав дорожную курицу, серьезно вглядимся в бутылочные донышки. Но
истинно сказано, что мы только предполагаем...
Этот визг я услышал еще издали, но и в мыслях не мог допустить, что он
адресован мне, что судьба уготовила мне такую подлянку.
Первым делом я наступил на горшок, который, извернувшись, украсил мои
новые босоножки и носки жидким детским калом, разумеется, вместе с ногой.
Чисто рефлекторно я выматерился.
- А ты смотри, куда наступаешь, свинья безглазая! - осадила меня с
виду утонченная блондинка, очевидно мамаша ревущего засранца.
- Но это же купе... - несколько опешив, возразил я, - туалет чуть
подальше...
- Не твоего ума дело, бандюга самарская! - вступилась за блондинку
полная астматичная старуха в фривольном халатике. - Сам ходи в тот сортир,
а дитя будет здесь, в горшочек.
- Что-то на грудничка он мало похож, - смерив взглядом упитанного
шестилетнего оболтуса, несмело возразил я.
- А это не твоя забота! - продолжала белениться мамаша. - Ходить он
будет на горшочек!
- Да ради бога, - вежливо улыбнулся я. - Рекомендую и вам не утруждать
себя, а испражняться тут же, не поднимаясь с полки... Счастливого пути!
В служебном купе двое молоденьких студентов, подрабатывающих летом
проводниками, резались в карты и были столь поглощены увлекательным делом,
что не сразу поняли суть проблемы.
- А-а-а, - наконец протянул один, - так ведь свободных мест нет, все к
морю едут, ничем вам помочь не могу.
- Как же я сорок часов проведу в их вони? И вообще, почему не работает
кондиционер?
- Скажите спасибо, что хоть колеса крутятся. Платите пятнадцать рублей
за белье и не портите себе нервы, скоро должно освободиться одно место,
тогда я вас и переселю.
Я подумал, что парень мудр, аки змий, заплатил деньги и отправился в
ресторан. Здесь, в отличие от нашего вагона, стояла приятная прохлада.
Запах подгоревшей и киснувшей пищи казался просто божественным по сравнению
с ароматами моего купе. Заказав ординарный обед, сдобренный ста граммами, я
принялся изучать посетителей. Ничего примечательного, обычны
